Не зовите папу
Мы знаем, что такое горе. Мы видели теракты и погибшие самолеты. Мы хоронили людей после наводнений и техногенных катастроф. Но так, как мы плачем последние три дня, мы еще не плакали. Потому что никогда в новейшей истории страны не были мы придавлены таким чудовищным, невыносимым, гнетущим чувством вины.
Мы этого не хотели. Мы не думали, что такое может произойти. Мы ведь просто отвели детей в кино, как же вышло, что их больше нет? Так же не бывает, чтобы три дня назад они рассаживались в кинозале со своим попкорном, делали селфи, шумели наверняка перед сеансом — а теперь их нет. Это невозможно.
Но в глубине души, общей нашей души, мы знаем, кто виноват. Мы ведь должны были заботиться о них. И нам казалось, что мы все делаем как надо. А теперь, когда все случилось, когда мы бесконечно проигрываем в голове последние дни, то и дело всплывает страшное: вот тут было тонко, и тут, а тут и вовсе дыра, как мы могли не заметить? Как мы могли не подумать? Что мы натворили?
Мы не убили этих детей, нет. Но мы их не сберегли – мы ведь просто не думали, что их надо беречь, когда выходной, и мы совсем рядом, и это просто мультфильм в кинотеатре. Да, мы просто не думали. Нам, как нашим детям, казалось, что все нормально, и ничего случиться не может. Они, наши дети, полагались на взрослых. Они не знали, что мы как общество – такой же ребенок, которого оставили присмотреть за младшим, а он недоглядел и довел до беды.
И теперь этот растерянный ребенок-общество, прибитый виной и безысходностью, ничего ведь уже не исправить и не вернуть, не знает, что делать.
Тулеев попросил у Путина прощения за пожар в Кемерово
«Хочется не плакать, а реветь хочется»
И зовет папу – назовите его Путин, Навальный или Государство. Папа-высшая власть. Который придет, накажет виновных, утешит, скажет, как все это пережить. Папа, который живет в нашей подкорке и несет ответственность за все, что с нами происходит.
Мы плачем, и кричим, и требуем, а он все не идет. Потому что наше детство, когда за все отвечает кто-то другой, сгорело в торговом центре «Зимняя вишня». Осознание того, что ответственность на нас, торчит, как оплавленная, черная от сажи арматура проклятого капкана, в который угодили и наши дети, и мы сами.
Для нас настало время стать взрослыми. И действовать по-взрослому.
Торговый комплекс, похожий на лабиринт, отдает под детские площадки и кинотеатры самые дешевые метры последнего этажа? Этот комплекс должен быть закрыт. И для этого нам, взрослым людям, не нужен никакой папа. Мы просто не должны ходить туда сами и водить своих детей. И не слушать оправданий про то, что это такой бизнес, такая модель и такие правила. Если бизнес представляет хоть малейшую опасность, этот бизнес должен прекратить существование. Не указом сверху, не «папой», а просто – от бескормицы. Для этого всего лишь надо перестать его кормить своими деньгами.
По телевизору показывают отупляющие телешоу? Выключайте. Эти телешоу должны быть закрыты, и они будут закрыты, если мы перестанем их смотреть. Водитель в маршрутке собирает деньги во время движения? Требуйте остановить маршрутку и звоните в полицию. Видите просроченные продукты в ближайшем супермаркете – звоните в Роспотребнадзор. Задавайте вопросы и требуйте внятных ответов.
И тогда будут закрываться нерентабельные магазины и нерейтинговые программы.
Будут увольняться непрофессиональные водители маршруток и озверевшие от безделья охранники. Мы их закроем и уволим. Мы сами. Если решим, что нам не нужны эти магазины, программы и охранники.
Это все не ново. Это все нудно, долго, требует времени, которого вечно не хватает, но это работает. Это в нашей власти. Не терпеть, не молчать, не думать: «Неохота связываться». Не прятаться в угол на общедомовых собраниях, когда выбирают главного по подъезду. Не избегать конфликтов с лезущими в сумку чоповцами.
Понять, наконец, что никто не станет нас воспитывать, развлекать, следить за тем, чтобы мы нормально питались и переходили дорогу на зеленый и по зебре. Это все мы, как взрослые люди, должны делать сами. Думать. Предусматривать возможности. Просчитывать варианты. Следить за тем, чтобы вокруг было безопасно – и за теми, кто вроде как должен за этим следить профессионально.
Это ежедневная жизнь обычных людей, у которых нет времени ждать, когда сменится мэр или префект. Нам нужны открытые пожарные выходы не потом, а прямо сейчас. И не на две недели яростных проверок, которые неизбежно следуют за катастрофами, а навсегда.
И у нас есть власть, чтобы это получить. Если только мы готовы заниматься этим серьезно, спокойно и уверенно. И не три недели, а всю жизнь.
Если мы не повзрослеем после того, что случилось – мы не повзрослеем никогда. Если мы через неделю опять попремся в пластиковый торговый центр и, не задав ни единого вопроса, отправим наших детей прыгать на черт знает из чего сделанном батуте – это будет означать, что мы предпочли остаться инфантильным стадом, у которого, случись что, есть два хныка: «отстаньте от папы, папа все решит» и «плохой папа, хочу другого».
Юридический статус детей до 14 лет определяется как недееспособность малолетних. Это с одной стороны удобно: за тебя отвечает кто-то другой. И этот кто-то определяет, как ты будешь жить. Куда ходить. Какое кино смотреть. Что есть на ужин. Этот кто-то может быть добрым или злым, но когда ты выбираешь цепляться за чью-то руку, это перестает иметь значение. Идти все равно придется туда, куда поведут.
Так что не надо звать папу.
Он ведь может и прийти.
