В пять утра, как всегда, в дверь забарабанили:
- Подъем! На молитву!
Ничего не поделаешь - придется вставать. Если я не появлюсь на молитве
в синагоге, к которой я приписан, не получу своего хлебного пайка.
Бабушка как-то рассказывала, что, якобы, когда-то у нас еда продавалась
в магазинах и каждый мог купить, чего и сколько хотел. Ну как такое
может быть? Я представил себе на минутку, что в магазинах полно еды
и каждый может купить все, что хочет, без карточек о посещении синагоги.
Да ведь все тут же бы все расхватали и устроили дома склады
продовольствия! Я уже не говорю о такой бабушкиной выдумке, как "шведский
стол", где, якобы, можно было, уплатив определенную сумму, есть без
ограничений. Разве не ясно, что после этого любого посетителя увезли
бы в больницу с разрывом желудка? Вообще бабушка с ее маразмом
договаривалась до того, что утверждала: якобы, раньше в Израиле евреи
не только молились, но и ходили на работу, и поэтому еды хватало на всех.
- А когда же они учили Тору?
- После работы.
После этих бабушкиных слов мне не оставалось ничего другого, кроме как
сообщить о ее высказываниях в ЧП (Черную Полицию). Если бы я этого не
сделал, это бы сделал кто-то другой, и меня бы бросили в религиозный
лагерь за недонесение. В конце концов она должна была знать, что в нашей
стране разрешается работать только женщинам и иностранцам. Нам каждый
день говорят, что нам выпало огромное счастье - мы, евреи Израиля, не
должны ходить на работу, наша единственная задача - учить Тору, а за
это мировое еврейство обязано нас снабжать продовольствием и всем
необходимым. Ну а если они нас снабжают плохо, то мы должны терпеть
и молиться, а их Бог накажет.

Я приклеил пейсы и бороду (у меня борода не растет, а без нее на улице
появиться нельзя) и вышел на улицу. Весь Тель-Авив был заполнен людьми
в черных одеждах, которые спешили в свои ешивы. Я снова вспомнил бабушку,
которая утверждала, что раньше евреи носили не только черные лапсердаки,
но и разную другую одежду.
- И их не забирала Черная Полиция?
- Тогда ее вообще не было.
Но теперь, слава богу, ЧП есть и следит за порядком. С одного прохожего
упала меховая шапка, и к нему сразу подскочили черные полицейские -
обнажил голову! Беднягу потащили в полицейский участок. Но никто не
обратил на это внимания - каждый спешил в ешиву, к который приписан.
Не появиться в ешиве - значит, навлечь на себя неприятности и лишиться
дневного пайка. Навстречу мне женщина катила коляску. В ней лежал
младенец в черном лапсердачке и меховой шапочке и сосал черную бутылку
с черной соской.
На автобусной остановке была очередь. Перед посадкой в автобус контролер
проверял у каждого пассажира, знает ли он недельную главу Торы. Тех, кто
плохо знал, в автобус не пускали. Наконец автобус тронулся и вскоре же
остановился. Водитель, одетый, как и все прочие, в черный лапсердак и
меховую шапку, вышел из автобуса, открыл капот двигателя, открыл
молитвенник и стал раскачиваться над двигателем.
- Э, да это не поможет. Двигатель чинить надо, - заметил один из пассажиров.
Несмотря на давку, к нему тут же подскочили двое:
- Не поможет? Молитва на поможет?
Несчастного вытащили из автобуса и поволокли в участок. Мы пересели в
другой автобус. Водитель включил радио.
- Передаем новости. Еще одна еврейская семья пыталась покинуть пределы
Израиля на резиновой лодке. Злоумышленники пойманы.
- На границе страны задержана группа контрабандистов с грузом некашерного
мяса. Преступники осуждены на пять лет религиозных лагерей.
- Согласно многочисленным просьбам населения, нормы выдачи хлеба снова,
с божьей помощью, будут снижены.
После четырнадцати часов обязательных ежедневных занятий в ешиве я
вернулся домой. В квартире как раз проводили обыск полицейские - нет
ли у меня чего-нибудь некашерного? Послезавтра меня, как и всех остальных
евреев страны, привяжут к койке, чтобы я случайно не нарушил субботу.
А впереди еще день поста. Нужно будет явиться на рентген, чтобы ЧП
удостоверилась, что у меня в желудке пусто. Но все это ерунда. Главное
- это счастье принадлежать к избранному народу и со всеми вместе учить
Тору и соблюдать заповеди. (с)-М.Беленький