Апофеоз интернационала

А позвольте-ка мне ненадолго зашвырнуть вас в дремучую древность — туда, где не существовало ни интернета, ни мобильников, ни даже электронных сигарет.

На календаре красовался 1985 год — рассвет эпохи дефицита, виниловых пластинок и огромных очков в пластиковой оправе.

Я тогда был студентом второго курса мединститута, мне стукнуло 17 лет, и был я полным дурбецелом, мечтавшим не обо всей этой науке, а о славе, приключениях, женщинах и вине. Желательно в этом порядке, но и наоборот тоже сойдёт.

Поэтому я всеми силами старался разнообразить своё студенческое существование, чтобы не захлебнуться в море анатомических атласов и лекций про микроорганизмы с труднопроизносимыми названиями.

Я записался в институтскую секцию фехтования — потому что махать саблей было куда интереснее, чем зубрить латынь — и нырнул с головой в студенческий театр.

Это были славные времена, когда КВН ещё мирно покоился где-то в архивных подвалах, а его весёлый и находчивый дух временно переселился в СТЭМ — Студенческий Театр Эстрадных Миниатюр.

Там мы с азартом разыгрывали сценки про студенческую жизнь, систему здравоохранения и преподавателей — так, чтобы и публика смеялась, и ректор не сильно обиделся.

Я, разумеется, подвязался сразу во всех ипостасях – был и сценаристом, и режиссером и, конечно же, исполнителем главных ролей.

Мы были бешено популярны и наши выступления всегда проходили при полном и безоговорочном аншлаге – народ ломился в зал так, что ощущалась острая нехватка сидячих мест.

Надо отметить, компания у нас подобралась как на подбор, по большей части, еврейская, что было странно, учитывая советскую процентную норму – полтора жида на поток.

Особенно выделялся среди нас один колоритный экземпляр — Антоха, он же "Орех". Огромный, как сумоист в отставке, с габаритами холодильника "ЗиЛ" и лицом  русского богатыря по версии агитплаката.

Несмотря на свою чисто "рязанскую" внешность он единственный в нашей компании афишировал и, даже педалировал свое еврейство – на груди, поверх рубашки  всегда показательно висел "моген довид".

В те времена это было больше чем храбрость – это было безумие.

Именно он как-то раз принес мне пренеприятнейшее известие…

- Дружище, в институте намечается…  вакханалия советско-палестинской дружбы и начальство хочет, чтобы мы там выступили! – от огорчения он пыхтел и потел больше обычного.

Я обомлел – политические инквизиторы явно задумали провокацию – с целью показа сплоченности советского еврейства с национально-освободительным движением палестинцев…

- А вот хер им! – заявил я без тени дипломатии.

На следующий день, сразу после пар, меня вызвала к себе доцент кафедры анатомии Виноградова, женщина с лицом акулы и очковой змеи одновременно:

- На следующей неделе мы проводим день палестинского землячества, - заявила она, пристально, словно в прицел, изучая мою переносицу.

- СТЭМ обязан выступить. В тёплой... Дружественной... Форме! –  судя по четкой рубленности фраз другой вариант даже не подлежал обсуждению.

В те годы в советских вузах действительно училось множество иностранных студентов, особенно из арабских стран. Они собирались в землячества — такие этнические мини-ячейки под кураторским присмотром.

Доцент Виноградова курировала палестинцев рьяно и от души, евреев же ненавидела, хотя очень обижалась если слышала, как ее называют "антисемиткой".

Я собрал наш героический коллектив в пустой аудитории, где пахло мелом, линолеумом и лёгким отчаянием.

Встал перед ними, как Ленин перед рабочими, и с выражением на лице «всё пропало» начал речь:

- Аиды…  и сочувствующие! – обратился к ним я.

- Темные тучи сгущаются над нашими головами… Партийное начальство желает, чтобы мы фиглярствовали и юродствовали перед ненавистниками нашего народа! – я чувствовал себя народным трибуном тайного общества диссидентов и вольнодумцев.

Оглядывая своих боевых товарищей, я вдруг понял, что, по всей логике жанра, где-то среди нас обязательно должен быть стукач.

Но страх меня не остановил — пафос, как известно, отлично глушит инстинкт самосохранения.

Мои камрады недовольно заворчали. Никто не хотел участвовать в этом позорище.

И тут, словно глас народа, раздался голос Ореха:

- Предлагаю всем дружно… заболеть!

Вздох надежды прокатился по аудитории. Групповая эпидемия — старый и проверенный метод студенческого сопротивления, почти партизанский…

И надо сказать — план Ореха почти сработал… Почти.

За несколько дней до выступления началась наша тщательно разработанная эпидемия.

Все слегли с самыми разнообразными диагнозами – от педикулеза до диспепсии…

Но в день Х в моей квартире раздался телефонный звонок. В трубке шипел и плевался голос разъяренной Виноградовой:

- Думаешь, ты самый умный?! – моя фамилия прозвучала в ее устах как злобное ругательство.

- Так вот, ты, хитрая скотина, можешь не выступать, но ПРИСУТСТВОВАТЬ ты ОБЯЗАН! – я физически почувствовал, как её ненависть проползла по проводу и щекотнула мне печень.

- Ты и этот… твой Орех! – она знала даже наши клички. В воздухе явно запахло репрессиями и отчислением…

Что нам оставалось делать?

Я и Антоха с обреченным видом поплелись в институт…

Для маскировки я все время кашлял (воспаление легких), а Орех, держась за перевязанную щеку (гнойный абсцесс)   натурально стонал…

В актовом зале царила атмосфера официального абсурда: туда согнали всех студентов и преподавателей – акция была массовой и обязательной к исполнению.

А палестинцы подготовились на славу: развесили боевые плакаты, на которых мускулистый кулак маструбанта  сжимал автомат Калашников, а рядом, на контрасте, сидел голубь мира с оливковой веткой.

Голубь выглядел озадаченно — будто не понимал, с какой стороны его сейчас прикончат.

- Полный пиздец – шепотом прокомментировал Орех.

Но Орех ошибался.

О, как он ошибался.… Всё весёлое было ещё впереди.

Вечер начался: величественно заиграл гимн Советского Союза, все встали, и в зал торжественно внесли серпасто-молоткастое алое знамя.

Как только зал с облегчением расселся и попытался сделать глоток кислорода, снова заиграла торжественная музыка…

Все снова вскочили. Палестинцы потащили свою цветастую тряпку и тут… грянуло.

Из динамиков раздалось нечто. Сначала не поняли. Потом начали перешёптываться.

Потом — ржать.

Вместо их гимна из динамиков несся искаженный "Айсберг" Пугачевой, прокручиваемый на медленной скорости.

- "Аааайййсссбеееерг... в оооокеааааааннне лжииии…" - тянуло из колонок, словно сама Алла Борисовна застряла в магнитофоне.

За звукорежиссерским пультом сидел довольный студент Перельман и только что не раскланивался…

На доцента Виноградову было страшно смотреть….

Ее блуждающий взор распинал и  испепелял всех присутствующих, но особенно меня, Перельмана и Ореха.

Но, как говорится, дальше — больше. И абсурднее.

Палестинцы приготовили спектакль — героическую драму о борьбе с сионистским врагом.

Ну, как «драму»… По ощущениям — средневековый восточный бедлам, где, конечно же, были бородатые повстанцы, и картонные застенки Моссада.

Вся эта тягомотина тянулась бесконечно долго и нудно…

На сцене угрюмые оккупанты  (которых, видимо, должны были играть мы) хватали беднягу Махмуда — молодого красавца с челкой и трагическим взглядом — и волокли его в какие-то тюремные катакомбы.

Через некоторое время друзья отбивали его у сионистов и выпускали на волю, но… его играл уже совсем другой актер.

Специально для роли Махмуда после тюрьмы был приглашен никарагуанский студент Марио, толи действительно покалеченный палачами Сомосы, толи переболевший в детстве полиомиелитом. Во всяком случае, передвигался он только при помощи двух костылей, при этом извиваясь всем телом и пуча от напряжения глаза.

Советские студенты — народ изобретательный и беспощадный — окрестили его «Танцор Диско».

И именно этот «Танцор Диско» по замыслу палестинского режиссёра должен был символизировать всю трагедию оккупации, боль народа и безысходность борьбы.

Но вышло как-то не по Станиславскому, а по Гайдаю.

Потому что весь институт знал добродушного Марио как веселого паренька, вечно жующего конфеты и путающего русский с испанским.

И когда он, с кряхтением и пластикой старой ржавой пружины, вылез из-за кулис, зрители не выдержали.

Зал сначала захрипел, потом задрожал, а потом уже откровенно ржал — дружно, без идеологической раскачки…

На этом, собственно, торжество завершилось – народ плакал от смеха, некоторые прямо падали на пол, утирая слезы…

На сцене кланялась палестинская труппа, а впереди стоял довольный Марио и смеялся вместе со всем залом.

Это был поистине его звездный час…

- Апофеоз интернационала! – крикнул я на ухо Ореху, но вокруг стоял такой радостный гогот, что он все равно меня не услышал…

Что сказать напоследок?

Нам все-таки очень повезло – никого из нас не отчислили из института, даже Перельмана.

По тем временам это был просто подарок Судьбы.

Но доцент Виноградова не простила меня и, когда через полгода я собирался поехать в Болгарию, решила нанести ответный удар.

Дела всех, отъезжающих за рубеж разбирались  на партсобраниях, и, хотя я был беспартийным  юнцом, меня тоже вызвали на разбирательство.

Когда дошла очередь до меня, поднялась доцент Виноградова — словно торжественный обвинитель в спектакле "Трибунал для врагов народа".

- Я считаю, что его нельзя выпускать заграницу, он политически незрелый товарищ и вообще сорвал вечер палестинского землячества! – мстительно прошипела она.

Я похолодел – путевка была у меня уже на руках, и отъезд был назначен на следущюю неделю.

Но тут, неожиданно, на мою защиту встала парторг института, доцент Бурякова, огромная и строгая партай-дама с седым гладким узлом на голове:

- А я считаю, товарищи, что речь идет о прекрасном студенте, отличнике, участнике художественной самодеятельности и спортсмене, отстаивающим честь института на соревнованиях! – прогрохотала она, отметая все возможные возражения.

И затем, повернувшись ко мне, она добавила совсем другим, ласковым тоном:

- Идите, вы свободны! И езжайте, с Богом!

Когда я, весь красный от переживаний, вывалил наружу,  то рассказал все Ореху.

Он выслушал, прищурился и философски заметил:

— А ты не знал, что она твоя фанатка? Она всегда сидит в первом ряду на выступлениях и  аплодирует тебе, как заведённая.

Теперь, спустя годы — в новом мире, с новыми правилами, новыми флагами и новыми парадами — я вспоминаю всё это с лёгкой усмешкой.

И точно знаю: стоит мне случайно услышать знакомые, искажённые звуки "Айсберга",

как перед глазами тут же всплывает сцена,

на которой под марш палестинской драмы скачет хромой, но сияющий Марио,

за спиной улавливается сдавленное хрюканье Ореха,

и я снова чувствую — это был, пожалуй, один из самых абсурдных, безумных,

и в то же время по-настоящему тёплых вечеров моей юности.

Юности, где всё было возможно. Даже победить идиотизм — смехом.

Vadim Kapelyan, 2025

Я учился в Киеве в "нархозе". В конце 80-х была конфронтация между студентами евреями и арабами. Уже была перестройка, многие евреи в Киеве уже были в Маккаби,Бейтаре, других еврейских организациях. Арабам это не нравилось. Ну они больше жаловались в деканат. Но совок уже был на издыхании. Тогда подъем национального сознания был не только у евреев. В украинцев тоже уже тогда был Рух,Українська Студентська Спілка.

Семён.  Часть первая .
Лев Клоц. Рассказы , новеллы и заметки на манжетах
Семёнчик был маминым любимцем . Собственно он легко победил в этом соревновании , потому что был у нее единственным . Так часто поступали женщины , когда детей не очень любишь , больше любишь себя , а рожать надо . Пора . Не родишь сейчас  - не родишь вообще . Мама довлела над ним . Еврейские мамы и так , что греха таить перебарщивают с этим . Но это был феномен .

Посмотреть , как маленький Семён выходит во двор зимой гулять собиралась вся округа . Шапка на шапку , два шарфа , огромные варежки и главное шуба на два размера больше - делала его абсолютно непригодным для игр. Что там для игр... В целом он был не готов к движению . То есть выходя из подъезда , он шел немного прямо , потом ковылял до ближайшей песочницы и там садился. Так он гулял .

Мама, естественно, наблюдала за процессом гуляния из окна . Вокруг носились мальчишки и девчонки , катались на задницах и санках с ледяных горок , строили снежную бабу , играли в хоккей . Он лишь , отдуваясь и тяжело дыша , смотрел за этим и даже уже не завидовал . Ему не рассказали , что он в принципе мог бы тоже быть среди них . Но там синяки и шишки , там падения и можно простудится . Поэтому лучше так - решила за него  Сёмина мама .

Так он рос. Причем рос как по годам , так и по весу.  Уже в подростковом,  пурбетантном периоде - у него был животик, как у профессора Академии Наук . Бороды ещё не было . Но он ее вырастил потом . Мама не одобрила , но он ее уговорил .

Девочки во дворе и в школе  относились к нему никак . Вот никак. Ни плохо , ни хорошо . Просто не замечали . А как обратить их внимание на себя - его снова не научили .

И вот он вырос . Ростом . Но не всегда , даже похожий внешне на мужчину человек - является им. За решениями , особенно кардинальными - он по прежнему обращался к маме . Вернее , он ей каждый вечер рассказывал новости , а она выносила вердикт . Так он незаметно , без блеска закончил школу , ибо был от природы туповат и не сметлив. Поступил в тот институт , который выбрала мама и продолжал жить . Он даже не понимал , что жизнь эта не совсем его . Вернее,  совсем не его .

Иногда на работе его посылали в командировки . Все чаще и чаще он ловил себя на мысли , что узнавая об этом - он радуется . Ему было за это стыдно , но он ничего не мог с собой поделать . К тому же гормоны рвались из него . Но привести домой женщину он не мог . А денег на то, что бы... Ну как бы это объяснить - продажную любовь ... Нет , всю зарплату он отдавал маме. Она сама знала , что ему нужно . И покупала это .
Собирая ему чемодан , она даже не говорила , что там лежит. Мама сама знает , что ему может понадобиться . Он посмотрел на часы и встал .
- Мне надо на вокзал , через час поезд .
- Ничего не забудь , по приезду позвони , возьми чемодан и кулёк с едой , не вздумай ничего покупать на улице . Мама все положила . Там курочка , яйца вареные и бутерброды с паштетом .
И съешь все сам . Возвращаясь назад , в прошлое , ещё в детстве мама научила его есть в сторонке . Самому . Увидев , что он дал откусить кусок пирога мальчику со двора - отругала его .
-Хорошо, мама , не забуду позвонить.
- И захвати мусор , выбрось по дороге .
-Хорошо, мама , конечно .

Поезд медленно тронулся , постукивая колесами и начал набирать ход . Соседки  по купе начали располагаться . Их было трое и все - женщины .  Одна из них , миловидная девушка , сказала , обращаясь к нему , единственному мужчине в купе -
- Вы,  если не трудно , на минутку выйти покурить ,а  я переоденусь?
Он вышел . Очень Семёну понравилась эта девушка . Прямо как в кино она была . И совсем рядом . Вскоре они вернулись . Девушка переоделась в халатик и закидывая свой чемодан наверх , несколько раз попыталась засунуть его туда . Халатик при этом подлетал вверх , невольно обнажая стройные , загорелые ноги .
-Вы не поможете , отчаявшись повернулась она к единственному мужчине в купе , Семёну.
Он , обливаясь потом и раскасневшись от увиденного , тщетно пытался совладать с чемоданом .
- Вот мужики пошли, а ?
Одна из соседок по купе ловко закинула его туда .
Семён неловко засопел и сел на свое место .

За окном бежала дорога и уходила в темноту . Соседки начали шуршать свертками , пакетами и выкладывать на небольшой столик припасы . Появилась и бутылка коньяка .
Семён неловко взял свой пакет и взгороздил на стол . Развязал его .
Фу...Фу - зажали нос соседки по купе . Уберите немедленно , вы что с ума что ли сошли ?

На столе лежал пакет с мусором . С тем самым мусором , который велела выкинуть мама. А он перепутал ! Он перепутал!!!  Он перепутал и выкинул мешок с провизией . А вместо этого на столе лежал гнилой мусор и объедки.

Он не провалился под землю . Он просто весь оставшийся путь просидел в туалете и в тамбуре.
Глядя в замёрзшее, чёрное окно  он смотрел в темноту . Больше всего на свете ему хотелось умереть .
Дождавшись , пока соседки забрав багаж вышли на перрон , он вытащил свой чемодан и поплелся к выходу .
Он не звонил маме до вечера . Не хотел . Даже не думая почему .

Потом все же из гостиничного номера набрал ее.
- Почему ты звонишь только сейчас ? Что случилось? Ты решил меня убить ? Что с тобой ?
Он хотел положить трубку . Но не смог . И тихо тихо , как учила мама ответил
- Все в порядке , мама . Как ты себя чувствуешь? Как давление ? Возьми таблетки и ложись пораньше .
Потом , закончив разговор,  он подошёл к зеркалу , увидел в нем отражение стареющего бородатого деда с пузиком и лег спать . На правом боку. Один .  Как его учила мама .

Лев Клоц  12.08.23 Израиль
Авторское свидетельство N 455091/4

Очередная "влажная от правдивости история".

Все рассказы от израильских графоманов об умных, правильных евреях в бывшем СССР и тупых, примитивных гоях антисемитах.

Гастроли на откатах

Когда ты гастролируешь за  границей и особенно на территории бывшего СССР и совсем особенно на территории России - это не просто так. Надо быть немножко Майклом. Который Джексон . Почему ? Ну они там придумали в свое время , что у них есть шоу-бизнес . Все , как там . Все, да не все. Об этом и пойдет речь ниже . То есть вот если артисты, продюссер ведут себя просто - это не айс. Они не настоящие сварщики . То есть полную корзину понтов , звездный дождь и растопыривать пальцы перед организаторами - это они где то на Западе увидели . А то, что надо иметь мировой успех для этого - это неважно

Профессиональный подход к делу , выполнение обязательств и главное честное ведение бизнеса, умение играть и петь вживую  - это им не сказали . А может и сказали , но они в этот момент думали о другом .
Итак съездив раз , два туда - я придумал . Взял один из бытовых райдеров одной известной российской группы - я просто оттуда выдернул особо понравившиеся мне вещи . Мы с Инной до сих пор , когда скучно - зачитываем их вслух друг другу . Смысл примерно таков . Запросы , как у Уитни Хьюстон , но результата такого не уж ждите .Про успех во всем мире - тоже в другой отдел. Но запросы такие же . Почему ? Мне так хочется .
Вот последнюю фразу я взял за основу и начал озорничать. Переперли мы это все на английский и я смеясь вслух - отправил это заказчику .
Пропуская лирику , скажу сразу - все было выполнено . До идиотизма . Бля. Ну как же так ? Вы дебилы ? Мне даже стало обидно . Меня по всем законам шоу-бизнеса должны были послать на хер .
А тут ... и я понял в чем дело . Это возможно только там .

Дело было в одном российском городе на букву К. Там много янтаря и вообще достаточно симпатично.
Фестиваль . Мы. Короли . Не иначе . Потому что так к нам отнеслись . Потому что я написал хрень . И когда музыканты поднялись на сцену чекаться , я зашёл в походный шатер  за расчетом. Ну вот мы . Вот мы почти готовы и давайте рассчитаемся .

Мужчина в строгом костюме , открыл сейф и из него положил на стол наш гонорар . Все четко и грамотно . Потом девушка с грамотным бюстом и ногами вытащила из папочки листок и положила передо мной .

Я бы подписал , но жизнь в Израиле меня давно научила читать то , что ты подписываешь. Даже то , что написано мелким и очень шрифтом . А там довольно крупно пропечатана сумма . В три раза превышающая ту , что я получил только что . 
Я немного растерянно взглянул на него . И стал тихо отодвигать бумагу от себя . Он тут же пододвинул ее ко мне .
Диалога не было . Был монолог . Его монолог .

- Вам понравилось , как вас приняли , Лев ?
-Да, спасибо
- Вы хотите продолжить сотрудничество ?
- Да
- Подписывайте .
И даже как то одновременно с помощницей мне подмигнули , он пододвинул бумагу , она вложила ручку... Просто чудеса Воланда.

Мои мысли в этот момент ? Да какого черта мне до этого всего , действительно?
Я уеду , они здесь .
Да - да, как будто читая мои мысли кивал мне Воланд и Гела.

Забрав свой конверт , я слегка охреневший , вышел наружу . Мои закончили выступать и мы отправились на плотный и звездный ужин .

Так я лишился девственности на просторах России . Потом было много разных  комбинаций с разными городами , людьми и компаниями .
Они грабили страну, грабили бюджет . Я молча им помогал . Не чувствую ни капли угрызений совести.

Потому если матросы 30 лет топят корабль во главе с капитаном- глупо ждать от случайного , транзитного пассажира судна , что он будет затыкать пробоины .
Не поможет .
Лев Клоц

Очередь на анализы .

Просто чудесно. Сижу в очереди на анализы . Заказал в аппликации накануне очередь. Чем пораньше , ибо куча дел . А тут пописал , кровь сдал и целый день свободен .

7-07 сказала мне аппликация и ровно в 7 утра я был там.
Ничто не предвещало грозы . Секретарша появилась в 7-10 . Пила кофе. Нормально . Я сам пью кофе по утрам . Правда дома и не в рабочее время . Но мы  же в Израиле ? Рядом со мной расположились - пожилая марроканка , сидящая одним глазом в Фейсбуке , а вторым следящая ,чтобы ее не обошли на повороте . Из чего я сделал вывод , что она первая на семь утра. Что она мне и подтвердила , хотя я ее не спрашивал .
Ещё сидели люди , недавно приехавшие из России . Молодая пара и мама . Не знаю чья. Его или ее. Судя по тому , что ему было по хер - это была тёща. Его поза выражала , что если бы была его воля - он бы сдал ее на эти самые анализы . Он был в панамке, называется у нас в простонародье -   כובע טמבל , то есть шапка дурачка.
Дочь была в широкополой шляпе системы сомбреро . Что должно было видимо обозначать , что она находится на курорте , то есть на море , то есть в Натании . Все , как положено
Между обширных силиконовых грудей - дородный золотой крест .  Шорты в попу, каблуки  и темные очки в помещении - усиливали ее доказательства того , что мы все на курорте .
Забегая вперёд, скажу что когда она в порыве гнева сняла эти очки - под ними был полный вечерний макияж . То есть либо она ещё не ложилась , либо она спит в нем. Не знаю . У моей жены это как - то все по другому . Подозреваю , что не только у нее.
И вот внимание - двери открываются. Лаборатория начала принимать страждущих . Ключ на старт . Я толкаю в бок бабушку мароканку . Иди , говорю , милая . Твоя первая очередь. Она мне- спасибо , бро . Может ты хочешь передо мной ? Я хочу статью дочитать . Давай - давай , как будто это моя собственная бабушка - говорю я ей и она улыбаясь всем, рулит туда . Следующий я. Судя по номеру , который выполз из автомата .
Хорошо знать языки. Ещё лучше , когда ты их знаешь несколько .

-Вот этот мужик явно без очереди . Слышали , как он с теткой на их языке говорил ? О чем то договаривались . Точно .
-А давай я скажу , что у меня перед ним очередь . Что я давно заказывала ?
- У нас вообще нет очереди . Где ее берут ?
Надо бы узнать .
Это  был диалог тройки релокантов , замышляющих заговор против меня .

Выплывает из комнаты моя корефанка по очереди и идёт , торжественно неся банку в туалет . Ну кровь значит сдала , теперь - главное . Паралельно она мне и остальным сообщает , что медсестра замечательная и кровь берет на раз . При этом , показывая репризу , несколько раз машет опасно банкой в сторону новоселов . Правда , пока пустой .

Хорошо , что я из СССР родом . Я в очередях - то постоял . Меня не проведешь . Левым плечом перекрываю место для маневра , разворачиваюсь и ловлю уже у дверей младшую из наглецов . Они то давно стояли на старте . Без очереди , без номера и без права на ошибку . Я рявкнул -
מה מספר שלך? האם יש לכם תור בכלל?
Вижу она растерялась , но ходу не сбавляет . А тут ещё боевое подкрепление в виде мамы и мужа . Поливают меня по русски .
"У нас очередь с прошлого года .  Ты , мудак , разуй глаза , видишь,  кто тут перед тобой , ещё лезет , ещё в очках и вообще..."

Люблю. Люблю вот такой подход . Знаю,  как действовать. И мат я хорошо знаю . Но я пошел другим путем .  Вдруг я зловеще рассмеялся, а потом  тихо и таинственно сказал самой молодой , резвой и наглой . По русски .

- Никуда не уходите . За вами уже выехали . У Мосада длинные руки . Мы знаем , кто вы . Семья Коломеец. И вы здесь незаконно.  На кого работаете ?
Хотел прибавить , как в плохом американском боевике - Какие ваши доказательства?
Всегда мечтал сказать эту фразу)

Ну снова забегая вперёд . Фамилию я случайно увидел у них на направлении на те же анализы .

Жаль , я их не сфоткал . Вот эти остолбеневшие лица.  Они реально засцали . Бросили маму , она же тёща  и стремглав бросились вниз .
Гы гы гы . Чистая победа . Нокаут .
А вы говорите , скучно у нас в стране . Ну вот же - такие персонажи приезжают . В театр и цирк ходить не надо .

Лев Клоц  1.08.23 Израиль .
Авторское свидетельство N 229321098/7

Да уж.

Ну жлобьё наглое и среди русим встречается. Сам с такими вот соседствовал.
Но не так же тупо-откровенно - и на иврите ни слова, и золотой крест на груди, и прикид туристский.
Почему такие, как этот Клоц, возвышать себя могут только за счет принижения других, причем примитивного?

Василь Мотузка
боже мой....

Василь Мотузка
Намеков разных много. Хотя по чести сказать, не понял, как именно обули казино. Один спустил деньги, другой их забрал. Что казино при этом потеряло?

В позапрошлом веке, судя по классике, это было чуть ни единственное развлечение. Люди, которые не играли, считались чуть ни изгоями. Печорина, кажется, дружно возненавидели за то, что он ни с кем не играл. Хотя может я его с кем-то путаю.