Пригожин о выборах Беглова и о Невзорове
Невзоров* тоже работал с Вашими политтехнологами на финансовых условиях?
А вот с Сашей Невзоровым* мне пришлось помучиться. Александр Глебович вообще человек специфический. Он, как известно, выдающийся «некрозоопедофил», который возомнил себя специалистом в области головного мозга и черепов всяких экзотических животных.
Беглов в страхе перед Невзоровым*, не имея в тот момент достаточного количества денег, чтобы с ним рассчитаться, обратился ко мне и, как я помню, попросил повзаимодействовать с ним. Могу сказать, что общение с Александром Глебовичем нельзя сравнить с ковырянием в трупах. Оно больше похоже на то, как будто на тебя кто-то блеванул в общественном транспорте. В общем, не буду вдаваться в персоналии.
— Если это возможно, расскажите нашим читателям, в чем была сложность работы с Невзоровым*?
По задумке, Невзоров* должен был просто не критиковать Беглова. И он честно соблюдал свой контракт. Ни одного плохого слова про губернатора, начиная с назначения последнего врио губернатора и до окончания выборов в 2019 году, он не сказал. Не сказал и потом. Почему? Потому что от Невзорова* нельзя отделаться, как от Белковского, просто заплатив ему деньги. Александр Глебович — талантливый человек, и ради денег может залезть под шкуру кому угодно. И в этом он очень похож на Александра Дмитриевича. Родственные души, можно сказать.
Я встречался с Невзоровым* три раза, мы с ним разговаривали минут по 20—30, и за это время он поведал мне немало интересных историй. Например то, что задолго до истории с Бегловым он вошел в деловые отношения с некоей компанией, которая в 2015 году выиграла конкурс по заниженной цене на размещение рекламы в вагонах метро на следующие 10 лет. А с 2017 года вообще стала монополистом, получив еще один 10-летний контракт на размещение рекламы в самом метро — на станциях, спусках и переходах.
У Александра Глебовича, как он говорил, была договоренность с Бегловым, что тот не будет проводить расследование, каким образом эта фирма получила выгоднейшие контракты. А речь идет только об официальной выручке в 750 млн рублей в год «на бумаге», при выплате городу не более 263 млн руб.
Как мне рассказывал Невзоров*, ему эти «небольшие» деньги были не нужны, но необходимо было сохранить контракты с этой компанией, с которой, как он сообщил мне, он получал сначала около 5 миллионов рублей в месяц. Суть в том, что Александру Глебовичу обещали бонус в 40 миллионов, если его друг, тогда еще кандидат в губернаторы, разрешит размещать рекламные баннеры на брэндмауэрах в городе, или защитит компанию от любых проверок органами власти города на период действия договоров с метрополитеном до 2027 года.
— То есть у Беглова с Невзоровым* были личные контакты?
Александр Глебович, насколько я знаю, просил и о личных услугах, например, выкупить квартиру в переулке Крылова, в которой, как он сказал, жил в детстве.
Так я оказался случайным свидетелем, как я понял, коррупционных связей Невзорова* и Беглова. Беглов хотел отдать квартиру Невзорову*, но средств у него на это не было. «Кроме тебя у меня нет никого, кто готов потратить на меня деньги, поэтому у меня есть личная просьба: надо купить одному хорошему человеку квартиру, этакая взятка за лояльность», — как я помню, сказал мне тогда Александр Дмитриевич.
Вот так я вынужден был первый раз встретиться с Невзоровым*. Честно говоря, я очень удивился, что он ко мне пришел. Тогда же от него я и узнал, что есть договоренность о том, что Александр Глебович не должен говорить про Беглова ничего плохого. Этот разговор с Невзоровым* был абсолютно бестолковым. Он сидел и хвастался, рассказывал про свои анатомические пристрастия. Помню, я послушал минут 20—30 и сказал: «Александр Глебович, извините, у меня нет на это времени». Он ответил: «Ничего страшного, мой друг. Александр Дмитриевич сказал, что мы можем подружиться». На что я честно тогда заметил, что не очень уважительно к нему отношусь, но вынужден с ним встречаться, поскольку меня попросил об этом врио губернатора.
Самое интересное, когда начали прорабатывать этот вопрос, мы подняли всю подноготную, выяснилось, что Невзоров* никогда в этой квартире и не жил. Он все это выдумывал. Когда я это ему предъявил на второй нашей встрече, он сказал, что просто там раньше бывал, а квартира, на самом деле, нужна для сына. Я послал своих сотрудников все проверить, действительно, она оказалась в продаже за 35 миллионов рублей.
Я купил эту квартиру в апреле 2019 года на компанию «Компьютерное право», положил ее в запас, и сказал, что не собираюсь лоббировать интересы Невзорова*, и пусть он сам разбирается с врио губернатора в этом вопросе. Как опять же выяснилось из нашей беседы, они встречались каждые выходные и проводили время вдвоем, а вообще, по словам Невзорова, знакомы уже больше 20 лет.
Потом он попросился на третью встречу. Я уже понимал, что ему ответить. Вышел и сказал: «Послушайте, Александр Глебович, прошу меня понять и войти в положение, потому что разговаривать с вами омерзительно. Человек вы, мягко говоря, непорядочный, по-русски говоря, ****** ******** ********* (человек, вызывающий отвращение своим поведением и жизненными ценностями, — прим. ред.). Беглов попросил меня попридержать для вас квартиру. Вернете деньги, заберете ее себе. И общаться больше с вами не хочу, это претит моим представлениям о жизни». И выставил его на хрен из офиса.
Беглов выиграл выборы. Квартира висела на мне, никто ее так мне и не оплатил. И так, как известно, во всем: коррупционные связи, невыплаченные долги. В сентябре 2020 года я понял, что дальнейшее сотрудничество с Бегловым крайне проблематично, и продал ее на свободном рынке, тем самым вернул свои деньги.
