Гуси, гуси, га-га-га

Человек — существо прихотливое. В свое время тысячи юных зрительниц Советского Союза, посмотрев фильм «Еще раз про любовь», покупали гитары, пытаясь освоить песню Новеллы Матвеевой, которую они слышали в исполнении Татьяны Дорониной: «Я мечтала о морях и кораллах, я не пробовала суп черепаший». И все они мечтали о кораллах и хотели бы, наконец, попробовать экзотический черепаший суп. Что не помешало им через два года вместе со своими маленькими детьми переживать о судьбе черепахи, которую злые мальчишки в другом фильме хотели засунуть под танк, чтобы проверить, выдержит ли панцирь. Ни у кого из них, рискну предположить, драма черепахи не вязалась со вкусом черепашьего супа.

В середине девяностых легко себе представить отца семейства, который покупает на ужин свеженькой свининки, а заодно и фильм «Бэйб: четвероногий малыш» для семейного просмотра, чтобы вместе с женой и детьми за ужином, уплетая одного поросенка, умилиться судьбе другого.

Сказала бы, что это такая современная медийная среда, но этой среде уже лет сто, если не больше. В массовой культуре давно научились работать с этими вещами. Но этими рамками дело не ограничивается. В книге Ролфа Йенсена «Общество мечты» автор говорит, что информационному обществу, о котором мы столько слышим, тоже пора на свалку. На горизонте появляется новое — такое общество, в котором мечта, эмоция, воображение будут самыми прибыльными и ходовыми товарами. Вы полагаете, вероятно, что речь идет о каких-то космических далях? Да нет, все куда приземленнее. Вот перед вами на прилавке лежат два совершенно одинаковых куриных яйца. Никакой санитарный контроль не обнаружит между ними различия. И размеры, и вкус — все одинаковое. Но в одном случае курочка, которая снесла яичко, сидела на птицефабрике, в этом дьявольском концлагере для птиц. А в другом случае курочка гуляла по зеленому дворику, а с айпода ей в это время проигрывали Моцарта. Поэтому цена у яичек отличается на порядок. За что же вы платите больше? За мечту о пасторальной жизни. Вы прям такой благодетель куриный получаетесь — а как там в реальности все устроено, уже не так и важно.

Иными словами, у нашего общества потребления и мечты какие-то соответствующие. Может, лучше для них ввести какое-то иное слово? Мрии, к примеру. Хатынка, курочка, гусик.

Обычно люди понимают разницу между вещами на каком-то глубоком интуитивном уровне, отличая Кролика из Винни Пуха от кролика на прилавке без труда. Люди как-то понимают, почему нельзя убивать декоративного кролика в прямом эфире, как это сделал один из ведущих датской радиостанции. Почему нельзя расчленять жирафа на глазах у детей. Почему, тем не менее, зоопарки вовсе не являются тюрьмами для животных, а выполняют полезную научную, просветительскую и природоохранную работу.

Это все тонкие настройки. И существует целый ряд приемов, с помощью которых эти настройки легко сбить в современной агрессивной информационной среде. Приемы эти не сейчас выдуманы. Ими много десятилетий пользуются в разных странах «зеленые», к примеру.

Сегодня у нас в стране — в прессе и социальных сетях — продолжается буйная истерика, связанная с уничтожением санкционных продуктов. Теперь вот дело дошло до живых утят. Утят уничтожают, представляете? Этих прекрасных мимимишных созданий. В печку их или под каток. На глазах ошеломленной публики.

Бесполезно говорить, что это общемировая практика. Во-первых, вам скажут, что никого не волнует, как там дела обстоят у остальных. Те самые люди скажут, которые беспрерывно сравнивают Россию с цивилизованны миром, само собой, не в пользу России. Во-вторых, вам приведут тысячи аргументов, почему это совсем другое дело. И уж наверняка в цивилизованном мире милых утят уничтожают по-доброму, ласково, а у нас, конечно, злобно, с явными садистскими намерениями.

Люди, которые еще вчера утверждали, что кулинария — это такая же часть высокой человечекой культуры, как Борхес и Достоевский, которые ни дня поэтому не могут прожить без хамона и фуа-гра, сегодня моментально забыли, как эти продукты производятся, что делают с гусиками, чтобы получить из их печени превосходный паштет.

Однако поведение прогрессивной общественности в данном случае не удивляет ни капли. Устаешь ловить их на абсурдных заявлениях и общем отсутствии логики. В данном конкретном случае удивление вызывают программы федеральных каналов. Послушайте, все мы знаем, что происходит, к примеру, на мясокомбинатах. У нас есть это знание и нет никаких иллюзий. Но если бы нам с утра до вечера показывали во всех деталях, что именно там делают с несчастными животными, боюсь, количество вегетарианцев в стране увеличилось бы кратно. Потому что одно дело, заказать в ресторане блюдо с какой-нибудь оленинкой, а другое дело — увидеть в социальной сети охотника, который с этой оленинкой позирует. В первом случае у нас будет «браво шеф-повару», а во втором — триллионы комментариев с воплями «сдохни тварь и убийца». Общество мечты, ничего не попишешь.

Так что я не понимаю, откуда вдруг у федеральных каналов такое пристрастие к картинке — вот, посмотрите, как уничтожают еду; вот, посмотрите на несчастных утят. Это информация или это давление на эмоции? У нас в правительстве вообще кто-то занимается продвижением их же собственных решений? Потому что я, как рядовой обыватель, не могу понять, насколько верным было решение об уничтожении контрафакта в данном случае. Я лишь вижу, как с экранов меня мягко убеждают в том, что решение это не просто дурацкое, а где-то даже и преступное.

В свое время гуси Рим спасли. Ну, как спасли, так ведь могут и погубить. Рассматривая опросы с высочайшими рейтингами действующей власти, не следует думать, что это нечто вечное и незыблемое. С людьми надо разговаривать, их надо убеждать, объяснять свои действия. И это не только задача президента на его прямых линиях.

Как у нас так получается, что правительство устраивает себе проблемы там, где никакого особого повода для этого нет? На пустом месте. Га-га-га.