- Привет!
- И тебе добрый день!
- Слушай, а давай ты мне сегодня экскурсию по Одессе проведешь?
- Можно конечно, если ног не жаль, и обуви… Хотя у нас тут все так рядом… Только ведь я совсем не профессиональный экскурсовод. И не краевед.
- Мне вполне хватит твоего непрофессионализма. Я вообще ничего не знаю.
- Ну да, ничего. Мне бы твое ничего по части литературы. Кстати, это мне здорово поможет Ну что ж, пойдем. Кстати о литературе. Вот дом Чуковского.
- Чуковского? Он разве одессит?
- Он не родился в Одессе, но привезли его сюда несмышленышем, здесь он учился, здесь женился, здесь пришла первая известность, здесь он писал репортажи с броненосца «Потемкин» и отсюда впервые уезжал в обожаемую им Англию.
- А, ну да, это же он «Шерлока Холмса» перевел.
- Точно так. А писать он начал по совету своего гимназического товарища Жаботинского – того самого Жаботинского. Ну и дружба с Борисом Житковым тоже здесь, в Одессе началась.
- Что, и Житков из ваших?
- Как сказать. По рождению нет, опять же. Но в Одессе он жил с детства, здесь окончил гимназию, потом наш Новороссийский университет. Отсюда в море уходил.
- Стоп. Как это, «наш» и «Новороссийский»? Новороссийский или ваш?
- Новороссийский и есть наш. От слова Новороссия. Так эти земли назывались до революции.
- Надо же. Это как Новая Англия например?
- Да. Вот ведь забавно как, про Новую Англию ты знаешь, а про Новую Россию – нет…
- Не подкалывай.
- Да кто ж так подкалывает? Это слезы, а не подкалывания. Вот кто действительно подкалывал, так это Илья Ильф, вон там, дальше, одна из его квартир. В том же доме, кстати, жил младший брат Ленина, Дмитрий Ульянов.
- Ленин таки да одессит…
- Тонкая шутка, поздравляю. Главное, ожидаемая. По тонким шуткам у Ильфа был только один соперник, Валентин Катаев – вот его двор, кстати. И младший брат его, Евгений, тоже большой специалист был по этим делам.
- Это который потом Петровым стал. Потому что папа – Петр. Ну эти то настоящие одесситы, помню. И Ильф тоже настоящий.
- Ну что значит «настоящий»? Я лично конечно горжусь тем что родился в Одессе, но Житков или Чуковский уж никак не меньшие одесситы, чем я.
- Главное правильно подобрать с кем себя сравнивать.
- Это точно. С Катаевым я даже после его смерти связываться бы не стал. Во-первых, он в жизни был (хоть по его книгам этого может и не скажешь) совершенно чудовищным троллем, как сегодня бы сказали. Во-вторых, он был исключительно крутым, опять же, говоря современным языком, дядькой. На мировую войну пошел добровольцем, был несколько раз ранен, отравлен газами, совершил кучу подвигов. Тот еще отморозок. Впрочем, это у них семейное.
- Да, помню, Петров служил в угрозыске. И гонялся за своим лучшим другом детства. «Зеленый фургон».
- Именно так. Должен сказать, никогда не понимал снисходительного отношения наших интеллигентов к кино. Если бы не кино – кто бы сейчас помнил «Зеленый фургон»?
- Не отвлекайся.
- А чего отвлекаться. Тут, на Маразлиевской, квартировали если не самые богатые и знатные горожане, то одни из самых. А вот тут, где сейчас мореходное училище, наши подпольщики подорвали румынский штаб – ну, когда Одесса была оккупирована…
- Это шутка такая одесская, типа как над молдаванами? Вы немцев румынами звали?
- Нет, немцев мы звали жабами. А штаб и вправду был румынский. Румыны были союзниками Гитлера, большая часть войск которые штурмовали Одессу были румынскими, и когда наши эвакуировались отсюда защищать Севастополь, город был отдан румынам. Для них это была столица Транснистрии, с 41 по 44 годы.
- Давай об истории в другой раз.
- И вот так у вас всегда… Ладно, вот тебе еще литература – это дом Куприна.
- А, да, «Гамбринус», помню.
- Да, «Гамбринус». Кстати, Сашка-музыкант, говорят, был совершенно реальным человеком, а вовсе не литературным героем.
- Тебя послушать, так и Остап Бендер существовал в действительности.
- Разумеется существовал. То есть конечно при создании образа использовались несколько человек, и тот же Петров, и Катаев, и тот самый дружок Петрова, Козачинский. но настоящим, так сказать, Бендером, был Осип Шор. Он как и Остап, сходил с ума по белым штанам, как и Остап носил кашне, как и Остап был настоящим атлетом. Ну и помимо того он был редчайший авантюрист и шутник каких мало. Многие приключения Бендера, это литературная обработка похождений Шора. Да что там Бендер! Вон, башенку видишь? Там жил доктор Гаспар Арнери!
- Это вообще как? Ты сейчас скажешь, что «Три толстяка», это документальная повесть.
- Нет, конечно не скажу. Но когда Олеша (он кстати, играл с Шором в одной футбольной команде, если не путаю) сочинял «Трех толстяков», он конечно же писал о том, что видел. По принципу «я художник, я так вижу». Поэтому у него и главную героиню зовут Суок. Это тоже из реальной жизни. Только это была не имя, а фамилия. Их было три сестры Суок, умницы и красавицы. Одна стала женой Шкловского, другая Багрицкого, третья – Олеши.
- И Шкловский одессит?!
- Он нет, а Багрицкий – да. Ты скажи, могу только об одесситах рассказывать.
- Продолжай. Вот это что за ужас?
- Это Канава. Именно здесь оттачивал свои боксерские навыки юный скрипач Володя Спиваков – так говорят. Но это как раз тот случай, когда говорят неправду. По хулиганам он где только не стучал, но не в Одессе. Впрочем, может его с отцом, Теодором перепутали? Вот он точно из Одессы.
- А это что такое?
- Памятник потемкинцам. Точнее, расстрелу потемкинцев. Еще точнее – сцене расстрела из фильма Эйзенштейна.
- Аааа! Точно! Это когда их брезентом накрывают!
- Браво. Именно так. А вот тут век с лишним назад была ночлежка для пролетариата, ворья, бездомных, беспаспортных и безработных. Это по факту. Официально это было чем-то вроде общежития для грузчиков. Грузчик из Горького вышел что надо, мужик-то здоровый, с широченной костью, хоть и худой.
- А Грин?
- Грин как и Горький был длинен ростом, но когда он здесь ночевал, только что и мог поднять, что ложку, не то что Горький с его стокилограммовыми тюками. Голодал он, да и был по сути мальчишкой. Но в Египет поплыл именно отсюда.
- А это что за хитрющий джентльмен?
- Написано же – первостроитель Одессы, Франц де Волан. Этот книг не писал, ему нормальной работы хватало.
- А разве не Дерибас первостроитель?
- Дерибас начальник. А де Волан – инженер. Чертежи будущей Одессы были его. Подпись на чертежах – Суворова.
- А Дерибас?
- А Дерибас сначала взял тут турецкий форт, а потом был посредником, можно так сказать, между де Воланом и Сувороовым. Возможно потому о нем Ростопчин и распространял слухи, что мол нет такого второго в России коррупционера, говоря нынешним языком. Откровенно говоря, я не очень в это верю, но кто там разберет за давностию лет? Следствия вроде как и не было, похоронен честь честью в Питере.
- Вот так всегда. Сначала деньги пропадают из российской казны, а потом всякие одессы из ниоткуда возникают. А отвечать кто будет, Пушкин?
- Кстати о Пушкине. Это улица Пушкинская, а вон там он жил.
- Это помню. Полтора года. Про Пушкина в Одессе я знаю.
- Ну что тебе тогда еще показать? Вот Дерибасовская.
- Та самая?
- Другой нет. Здесь вот Василий Кандинский жил. А вот там, в Ришельевском лицее, преподавал Менделеев.
- Ришельевский, это в честь кардинала?
- Нет, в честь его праправнучатого племянника, Эммануила Осиповича. Дюка же знаешь? Вот это он. Дюк – герцог. Герцог Ришелье. Был тут генерал-губернатором. Ну, не только тут. Всей Новороссией управлял. И очень много для города сделал, всего и не перечислить. Одесса по большому счету его рук дело. Точнее, его, и его наследника, князя Воронцова, следующего губернатора Новороссии. Вон, кстати, его памятник…
- Только не пойми меня неправильно, но я одну вещь в толк не возьму. Мы идем по городу уже черти сколько времени. Прошли мимо Кандинского. Мимо Менделеева. Куприн. Горький. Грин… А где Украина? Хоть что-то украинское мы прошли, кроме этого ресторанчика на углу Екатерининской и Дерибасовской? Это же смешно!
- Дай подумать… Да, прошли. Помнишь, мы были на Маразлиевской?
- Ну.
- Там служил советником одесского губернатора русский писатель и политик-националист Шульгин…
- И тут русский? Я про украинское спрашиваю!
- Не перебивай, я про украинское и рассказываю Так вот его, Шульгина, сыновья, они были единственными одесскими гимназистами, которые добровольно посещали занятия по малороссийскому, то есть украинскому языку, когда в Одессе их сделали факультативными.
Ну как добровольно? Отец заставил.

P.S. упомянутый ресторанчик с Дерибасовской переехал. Невидимая рука рынка-с

Роман Бочкала

Одесский новый год, по уже устоявшейся оккупационной традиции, открылся маршем бандеровских оккупантов по центральным улицам города, скандировавшим свои программно-погромные лозунги. Первый из них «Помни чужеземец, здесь хозяин украинец!» четко указывал на то, что галицийская банда вообще не считает местное население за людей и, уж тем более, за полноправных граждан. Для них одесситы — это скот, доставшийся им в качестве приза по итогам успешного госпереворота и оккупации всей Украины. Второй лозунг не менее красноречивый — «Слава нации, смерть Российской Федерации!», звучал как недвусмысленное напоминание о главном предназначении нынешней оккупационной власти, для которой война, смерть и тотальное уничтожение являются основным смыслом существования. Неплохо бы это осознать наконец и тем московским политикам, которые еще не оставили надежд уговорить бандеровских волчар сделаться травоядными ягнятами.

О том, насколько тщетны такие попытки позволяет судить сам этот погромный марш, участники которого не преминули наброситься с кулаками на прохожего, который посмел вслух высказать свое недовольство нацистским шабашом на улицах Одессы.

Погромов и избиений могло быть гораздо больше, не окажись численность участников этого зловещего шествия такой ничтожной – по самым лояльным подсчетам не более двухсот рыл. Казалось бы, такая малочисленность этой публики ставит под сомнение их оккупационный статус. Но ничего подобного! Наоборот – только подтверждает его! Потому что, если этим пришельцам удается таким малым числом наводить страх на всю Одессу, это говорит только о том, что у них за спиной вся государственная власть, имеющая точно такой же бандеровский окрас и людоедскую природу.

Тем временем, местная пьяная сволочь, явно разделяющая дегенеративные бандеровские идеи об искоренения всего русского в русской Одессе, вознамерилась отпраздновать Новый год осквернением памятника Александру Сергеевичу Пушкину, над которым эти человекообразные существа надругались, используя бюст великого поэта в качестве подставки для своих грязных рук и ног.

Тем из них, кому не представилась возможность попинать ногами Пушкина, принялись куролесить в других местах города. В том числе и на Дерибасовской, которая после этой оргии стала выглядеть вот так:

Едва ли не единственной позитивной новостью из новогодней Одессы можно считать решение местных кабельных операторов отключить в своих сетях все центральные киевские каналы, которые с 1 января стали платными. С учетом того, что краткое содержание вещания этих телеканалов сводится к уже известному нам бандеровскому лозунгу «Слава нации – смерть Российской Федерации!», трудно считать это большой потерей для одесситов. Которые в своём подавляющем большинстве в гробу видели как раз наоборот — ту самую бандеровскую «нацию», которая сегодня разгуливает по Одессе на правах полновластного её хозяина. Но что-то мне подсказывает, что гулять им осталось недолго.

Юрий Селиванов, специально для News Front

Украинский телек такой украинский.

Сначала показывают панораму Куликова поля, люди, потоком идущие на площадь.

А потом делают МОНТАЖ и включают синхрон с Дерибасовской, где собираются майдановцы, и человек рассказывает, как сепаратисты сожгли сами себя. При этом план берётся крупный, и у человека, который не знает Одессу, может создаться ощущение, что это говорят люди на Куликовом.

Хитрые какие, а?

Дно сраное.